Повествование от первого лица. Кажется, что может быть естественнее и проще? Берешь героя, и он рассказывает свою историю.

Просто? Да. Но только на первый взгляд.

Нигде рассказчик не раскрывает и не разоблачает себя перед читателем так, как в повествовании от первого лица. Поэтому он должен быть настолько интересным, необычным и проницательным, чтобы читателю, на протяжении всего романа, хотелось смотреть на мир его глазами.

А это значит, что автор должен суметь такого героя создать. И это, пожалуй, самое трудное. Потому что для этого нужно уметь перевоплощаться и виртуозно владеть языком.

Какие-то мелочи, скажем, когда я-рассказчик вдруг сообщает о том, что находится у него за спиной и чего он видеть не может (если только перед ним нет зеркала), или пересказывает мысли другого персонажа, как будто умеет их читать, такие мелочи можно найти и исправить.

Гораздо хуже, если герой получается никаким: блеклым, скучным, монотонно бубнящим. Такой герой на роль рассказчика не годится совсем. И если автор сознательно не задался целью усыпить или измучить читателя, он, вместо первого лица, использует другое, скажем, третье ограниченное. Тогда и тусклость героя будет не так очевидна.

Плохих примеров приводить не буду. Кто захочет, сам найдет. Приведу пример хороший, и не просто хороший, а совершенно, на мой взгляд, замечательный.

Пер Лагерквист. Карлик.

Открываем книгу и сразу читаем:

Рост у меня что надо – 26 дюймов, да и сложен я отлично, правда, немного великовата голова. Волосы не черные, как у других, а рыжие, очень жесткие и густые. Я зачесываю их назад, чтобы открыть широкий, хоть и не слишком высокий лоб. Бороду не ношу, в остальном же лицо у меня такое же, как у других. Брови, сросшиеся на переносице. 

Силой я обладаю недюжинной, особенно если разозлюсь. Когда устроили поединок между Иософатом и мной, я через двадцать минут уложил его на обе лопатки и придушил. С тех пор при дворе только один карлик – я.

Большинство карликов – шуты. Их дело молоть чепуху и фиглярничать на потеху господам и гостям. Я никогда до такого не опускался. Никто даже не осмеливался что-нибудь подобное мне предложить. Не та у меня наружность, чтобы дурачиться и кривляться. И я не смеюсь. Вообще.

Я не шут. Я карлик. Только карлик и все.

Зато я остер на язык и своими шутками могу изрядно позабавить господ. Но это совсем не то же самое, что быть их шутом.

Я сказал, что лицо у меня такое же, как у других. Это не совсем так: оно все в морщинах. По мне, так это вовсе не изъян. Я так создан, и не моя вина, что другие созданы иначе.

Мое лицо выражает мою суть, не приукрашивая и не искажая. Кто-то, быть может, предпочитает вместо лица маску, но мне нравится мое лицо.

Из-за морщин я кажусь стариком. Но я не стар. Просто мы, карлики, принадлежим к более древней расе чем та, что населяет землю сейчас, и потому уже рождаемся стариками. Так я слышал. Не знаю, правда это или нет, но если это так, то право первородства – за нами. Я рад, что я иной породы и что это сразу бросается в глаза.

Все остальные кажутся мне совершенно безликими.

Скажем мягко, неприятный персонаж, но какой выразительный и яркий. Уродливый, высокомерный, злобный. Его голос не спутать ни с одним другим. Упругий ритм, рубленые фразы – он не говорит, а бьет наотмашь.

Это самое начало романа. Еще ничего не случилось, герой только представился. Но зацепил так, что ты готов слушать его историю – до конца.

http://rina-scald.livejournal.com/